предыдущая глава
Ино, Киба и даже Цунаде, замахали в ответ. Акаши только улыбнулся. Он был уверен: сейчас Злюка смотрит именно на него, и именно этого ждёт. Простой улыбки, смысл и значимость которой понимает только она и Наруто. А ещё тех нарциссов, которые он прихватил с собой. К счастью, весной они стоили уже не так дорого, как в ноябре.
Едва успев всех обнять и наскоро чмокнуть в щёчку, Сакура побежала ловить багаж, и все пошли за ней. Сумка была небольшая.
- А где же мой подарок? – делано-разочарованным тоном протянул Сай. – Где мой дохлый английский миллионер в мешке для мусора? Я уже и лопату приготовил, и грабли. И вантуз, на всякий случай.
- Там, там, - заверила его Харуно с маньячной улыбкой. – Расчленён по всем правилам и расфасован в пакетики для бутербродов. Чтоб никто не догадался. Особенно таможня. А то у них на дохлых миллионеров знаешь, какая пошлина? Как будто яхту ввозишь-вывозишь! Или уран какой-нибудь бриллиантовый.
- Психи все хитрые, - уважительно кивнул Киба, но всё же отодвинулся подальше.
- Половину придётся отдать тёте, - с «сожалением» вздохнула Сакура. – Нужно, чтобы она оценила, насколько правильно была проделана работа. И, конечно же, удостоверилась, что моему увлечению медициной ничто не грозит.
Грозная мадам Сенджу расхохоталась и, попросив занести пакет к ней на кафедру, что бы там ни было, уехала первой.
С Ино и Кибой так просто не получилось. Блондинка устраивала вечером тусовку – праздник же! Да и возвращение блудной недоангличанки не каждый день случается. Чем не повод?
Сакура мотала головой и отказывалась, утверждая, что хочет отдохнуть после длительного перелёта, но Яманако была хитрее. Она манила, сверкала глазами и рассказывала, сколько у неё на кухне тигровых креветок, деликатесного мяса и прочей вкуснятины. Одного мороженного тонны три, и все ждут её, каждым холодным кусочком умоляя: «Возьми меня!». Да, она решила оторваться по полной! Раз в год имеет право. И возможность. И желание. А раз так, то нечего выпендриваться. Назвалась лучшей подругой – полезай в гулянку! И вообще, знаем мы, как некоторые в самолётах дрыхнут.
Сакура вздохнула и посмотрела на Сая. Тот уже набрал в грудь воздуха, чтобы сказать: «Я тиран и деспот, император зла и гуру разрушения надежд, на правах Чёрного Властелина изымаю свою девушку из тусовочного обращения минимум на три дня и три ночи. Ну а сколько, вы думали, нужно прятать труп по закоулкам? Что? Пару часов? В одном месте всё закапывают только лохи!», как у него зазвонил телефон.
- Что? – нахмурившись, буркнул Акаши в трубку. – Какие еноты? Что значит «у них слишком большие члены»? Как это бегать мешают? Кто это их испугался? Да женщины тают при взгляде на них! Не верите мне – спросите Ясухису!
Из трубки донёсся истошный вопль. Неприятное выражение на лице Сая стало напоминать зулусскую маску смерти.
- Асума, не надо мне объяснить, что заказчик всегда прав. Да знаю я, откуда у компании деньги. Знаю! Но я всё сделал, как он просил. До сантиметра. Вчера до ночи ходил с линейкой, пугал людей, сопоставлял реальные размеры зверей и то, что захотелось нашему не в меру креативному другу. Что значит «ему понравилось, и он хочет ещё больше полосатых няшек»? Они же тогда из монитора срать начнут, причём прямо в его мозги!
Крик из трубки стал одновременно и громче, и безнадёжнее. Ино даже почудились жалостливые ноты.
- Это судьба, извращенец! – промурлыкала она, с хитрым видом подмигивая. – Когда закончите, приходите в наш гламурный шалман. Мы напоим вас оранжадом с простоквашей. Без закуси!
Акаши глубоко вздохнул и посмотрел на Сакуру. Она с мягкой улыбкой на губах смотрела на своего парня, потом покачала головой (немного обиженно, как ему показалось) и подошла поближе.
- Я соскучилась, Сай, - прошептала девушка ему на ухо.
- Понял, - выдохнул художник с облегчением. – Шлю всех в сад к енотам. Пусть они там с ними, а не со мной меряются, у кого больше…
Он поднял трубку, собираясь уже сказать начальству что-нибудь эпически неприятное, но Харуно не дала ему этого сделать, закрыв рот ладошкой.
- Ничего ты не понял, дурачок. Ино от меня всё равно не отвяжется. В прошлый раз вообще вся тусовка ко мне в квартиру из-за этого переместилась. Последствия были – сам понимаешь. Лучше бы у меня тогда ядерная бомба в унитазе взорвалась, чем та петарда. Было хотя бы не так обидно. Так что идти всё равно придётся. Пока суть да дело, успею принять душ, переодеться и, может быть, даже поспать. Поэтому, надеюсь, что со своим зверинцем ты разберёшься за ближайшие три-четыре часа. Потом пойдёшь пить оранжад, отбрыкиваться от простокваши и завистливо смотреть, как люди целуются прямо на «танцполе» посреди комнаты. А чтобы не падать лицом в грязь, будешь целовать меня так, чтобы все прочие осознали свою абсолютную профнепригодность в этом деле.
Сай чуть прикрыл глаза, постоял так пару секунд, потом отнял её руку от своего лица и поцеловал. И не просто чмокнул, как это обычно происходит. Со сводящей с ума мягкостью он прикоснулся губами к каждому пальчику, ненадолго погружая его в свой рот, слегка кусая за подушечки. Потом перевернул ладонь, и девушка почувствовала, как его язык скользит по коже.
- Извращенец, что ты делаешь, люди же смотрят? – зашептала она, краснея. Но руку не отняла.
Акаши открыл глаза и посмотрел на Харуно, всё так же продолжая ласкать её на виду у всех. Не отрывая взгляда, он снова принялся посасывать её пальчики, уже глубже, сильнее. По спине побежали хорошо знакомые мурашки, а в животе заныло. Сакура неожиданно поймала себя на том, что чёрные глаза напротив стали почти магнетическими. Ей хотелось глядеть и глядеть в них, ловя своё отражение, обещание продолжения и ещё что-то почти неуловимое, заставляющее наплевать на косые взгляды проходящих мимо людей и деликатное покашливание Кибы. А ещё – расплавиться. От стыда и от мысли: «Хочу ещё. Не останавливайся». И осознание этого жгло её изнутри, заставляя краснеть всё сильнее.
В конце концов, Сакура не выдержала, зажмурилась, отняла руку и тихонько зарычала – сразу и на себя, и на своего парня. За то, что оба позволили себе что-то большее, чем разрешено в этом месте, среди этих людей. За то, что оба получали от этого хоть и разное, но удовольствие.
- Это чтобы ты понимала, как тяжело мне там придётся, Злюка, - сказал Сай.
- А я-то думала, это чтоб и мне было не легче, - буркнула та в ответ.
Но времени позлиться за эту выходку не было. Акаши убежал, и его ждали еноты, а её - тигровые креветки.
Тоже полоски, если вдуматься.
****
В такси он уснул. Задремал совсем на мгновение – уж очень душно было в салоне, а машина шла так мерно… ТАМ стояло всё то же зеркало. Напротив сидел всё тот же ОН. На этот раз зеркальный двойник почему-то выглядел обеспокоенным.
- Идиот.
- И тебе не болеть.
Сай поймал себя на мысли, что чём-то их диалоги похожи на интернетовские. И что, будь у него во сне курево, задымил бы обязательно, пуская колечки прямо в морду, так чертовски напоминающую собственную.
- Ты теряешь бдительность.
- Я не на войне.
- Нельзя быть настолько расслабленным.
На лице художника не отразилось ни тени эмоций. Он знал, что нельзя. Знал. Но, чёрт подери, скоро всё будет позади. Сакура вернулась.
- Всё под контролем.
- Чёрта с два всё под контролем! В прежние времена бойца в таком состоянии ты бы даже не взял с собой на миссию!
Миссии. Работа. Цель. Сай вздрогнул, вспомнив то, как он раньше жил. Образ этой жизни, тех убеждений и его самого до сих пор был с ним. Всегда. А сейчас он стоял прямо напротив и был зол.
- Все миссии закончились.
- Проблема в том, что жизнь богата на сюрпризы. А ты сонный, задроченный, голодный, и твоя голова забита енотами.
- Не самое худшее содержимое. Оно куда приятней, чем подробности моих рядовых операций. Рисованные зверьки с большими пенисами куда как симпатичнее мёртвых дяденек и тётенек в ряд. Их часто нельзя было даже опознать.
На секунду зеркальный двойник запнулся. Картинка, которую отразил (напомнил?) в зеркале Dirty Painter, была очень выразительной. Но оппонент только упрямо покачал головой.
- Жертвы не имеют значения. Значение имеет цель.
- Моя цель – научиться быть человеком. Жить. Любить.
- Это значит – и ненавидеть тоже. Ты хочешь взять себе только светлую сторону людских страстей, но они слишком тесно взаимосвязаны, чтобы можно было не вляпаться в это по самую маковку.
- Я знаю, что такое боль. Я знаю, что такое ненависть.
- Боль – да. Но ненависть? К кому?
- Зачем?
Двойник расхохотался.
- Затем, что если ты умеешь чувствовать до конца, выбора не остаётся.
Акаши почему-то вспомнился их давний, первый разговор с Ино.
- Выбор есть всегда.
Но, похоже, двойник знал больше блондинки. Он скорчил хитрую рожу, означавшую улыбку, и моментально стёр её с лица.
- Главное, чтобы выбор был правильный, - сказал он и почему-то отвернулся.
- Приехали!
Сай резко открыл глаза, вынырнув из сна, словно из ледяного озера. Пару секунд соображал, где он. Выдохнул. Закурил, демонстративно не обращая внимания на ворчание водителя. Потом расплатился и вышел из машины.
Перед тем, как подниматься наверх, ещё немного постоял, прислушиваясь к шуму на предпоследнем этаже высотки, в которой осела семья Яманако. Праздник был уже в разгаре. Затушив окурок, Акаши вдохнул напоследок свежего воздуха, наклонился, набрав полные пригоршни талого ледяного снега, и умылся.
Стало немного легче. Как только молотки в голове поутихли, Акаши шагнул в подъезд.
Праздник и вечеринка, которую Ино устраивала для целой кучи народу в связи с ним, пришлась одновременно и кстати, и нет. Сай не любил шум, толпу и пьяных идиотов, почему-то неизменно липнувших к нему с разговорами «за жизнь». Вероятно, его лицо, словно срисованное с иконки «покер фейс», действовало на них, как красная тряпка на быка. Им сразу хотелось доказать несчастному художнику, что он совсем не крут, не высок и не широкоплеч, а ботинки специально носит на три размера больше, чтобы девушки «велись». Что его невозмутимость липовая, а сам он придуривается – опять же, чтобы девушки «велись». Они, как общеизвестно, любят хладнокровных. Но, увы, чем вежливее соглашался с их бредом Сай, тем больше люди лезли в драку. И, если не было возможности смыться по-тихому, вариантов спасения было три: вырубить прущего на рожон идиота, завести ответный разговор на тему «ты меня уважаешь» и споить в зюзю, и, наконец, мило улыбаясь, сесть к «доставале» на колени и признаться в собственной нетрадиционной ориентации. В этом случае главным было отпустить «нарвавшегося» не сразу, а немножко попреследовать с криками: «Как, я тебе уже не нравлюсь?» Учитывая, что бегать, ловить и щупать в разных интересных местах он умел очень хорошо, ещё ни один из таких вот собеседников не ушёл от него без душераздирающего «ахтунга!»
Но сейчас прикалываться не хотелось. Хотелось кофе, сигарет и спать. И, как это ни прискорбно, секса тоже хотелось. Странно: тело требовало своего, несмотря на усталость. Оно хотело жить и любить, не смотря ни на что.
Но для этого требовалась Сакура, одна штука. Её надо было найти, наплевав на толпу, которую он терпеть не мог. Почему? Потому что скопление людей – это всегда опасность. Нет ничего проще, чем ткнуть кого-то ножом под рёбра и скрыться. Рядовой четыре-один знал это не понаслышке.
Да, конечно, Сай понимал, что вряд ли здесь есть кто-то с подобными планами. Желания присутствующих не простирались дальше «напиться» и «потусить». Разве что кто-то не поделит девушку, стакан или – самое ужасное! – наступит на ногу и не извинится! И случится драка. Но не заметить этого будет тяжело. Это – другое. И всё же…
Тот сон. Двойник в зеркале. О каком выборе он говорил, Фрейд его забери?
Паранойя обострялась тем сильнее, чем дольше он искал Харуно.
Незнакомые люди. Малознакомая квартира. Слишком громкая музыка, которую никогда в жизни не поставишь себе в плей-лист. Толчея, гомон.
Раздражение росло с каждой минутой. Акаши присматривался к головам – не мелькнёт ли где знакомая розовая макушка? Надежду подал танцпол. Там мелькало много всяких цветов.
Он зашёл в зал, переоборудованный под площадку для выброса излишней двигательной энергии (ибо назвать танцами то, что он видел, язык не поворачивался). Секунду постоял, уже собрался идти дальше и вдруг замер.
Харуно танцевала буквально в трёх метрах от него.
Первым порывом было броситься, почти задушить в объятиях, полузадушенную - вытащить отсюда, увести домой и, естественно, соблазнить. Но Сай стоял, смотрел и не решался двинуться с места. Настроение стремительно улучшалось. Потом, когда его попросил подвинуться кто-то из входяще-выходящих, пришёл в себя и тихо осел на диванчике в углу. Наблюдать – это была его стихия.
Харуно ещё ни разу не употребляла при нём алкоголь. Нет, конечно, могла кофе с ликёром выпить, но влияния на поведение это не оказывало. Сама девушка как-то упомянула, что если хоть каплю переберёт, то её неумолимо начинает клонить в сон. Зато про тот эффект, который на неё оказывает спиртное в средних дозах, умолчала. И Сай, нервно сглатывая от возбуждения, пожирал глазами то, что видел. Сигарета сама собой прыгнула в руку. Коньяк тоже пришёлся кстати. Неожиданно он понял, почему бывший парень Харуно ошибся в характеристике, увидев такое…
Играла какая-то новомодная смесь репа и восточных напевов. Сакура, изгибаясь в такт, полностью отдавалась танцу. Движения бёдер – то резкие, то плавные; медленная, какая-то кошачья грация, мелькание стройных ног в короткой юбке. Редкий случай – туфли на каблуке, подчёркивающие линию икр, обтянутых тонкой сеточкой. Но труднее всего было глядеть на то, как она трогает себя, поворачиваясь вокруг оси, как поднимает руки и прогибается в спине, словно подставляя грудь для…
Сай сглотнул слюну и сделал большой глоток коньяка. Затянулся сигаретой. Подумал ещё пару мгновений и понял, что если продолжит созерцать, то его девушку начнёт клеить прыщавый субъект, до сих пор безуспешно пытающийся привлечь её внимание вольно-акробатическим исполнением «волны» всем телом. Он поставил бокал на подлокотник и тихонько позвал:
- Сакура.
Музыка играла громко. Он говорил тихо, сам не понимая, зачем. Ведь не услышит же она его?
- Сай!
Сакура кинулась к нему на шею, практически усевшись сверху. Акаши обнял её, изо всех сил стараясь держать руки на талии. Мысли о том, что всё-таки надо тащить её к себе, и соблазнять, соблазнять, соблазнять, вернулись. А потом он будет спать. Спать и не просыпаться.
Быстрый танец неожиданно закончился. Заиграло что-то медленное, и Сай с удивлением узнал песню из «Мистера и миссис Смит» - одного из любимых фильмов Сакуры. Как удивлённо сказал про него Наруто: «Хоть и про агентов под прикрытием, но почему-то комедия. И даже смешная». А под эту тему главные герои вдвоём отстреливались от всего мира. Эдакая румба нашего времени - «цветок в твоих волосах хорошо смотрится», даже учитывая, что кругом грязь, насекомые и узкоглазые шлюхи. Да и сам ты хорош. Но вот она…
Акаши поднял взгляд. Сакура встала и протянула ему руку, приглашая. Поза, взгляд, блеск глаз… На губы сама собой выползла улыбка: его соблазняли, причём самым откровенным образом. Решилась бы на такое прежняя Сакура? Та, которая в слезах и соплях отбивалась от его спам-атаки, обиженная на всех мужчин в мире из-за одного не самого умного их представителя? Он взял её ладонь, и девушка потянула его на себя. Сай, подмигнув, потянул её в ответ: лучше ты ещё посиди. Покачнувшись на шпильках, Сакура всё же нашла опору, поставив колено между его слегка раздвинутых ног, а руки вокруг головы. Почти касаясь его губ своими, на миг замерла, медленно облизнулась и, едва заметно улыбаясь, чуть отстранилась. Сай подался следом. Не отрывая взгляда от его горящих глаз, Харуно отодвинулась ещё на миллиметр. Он снова приблизился. Их обоих возбуждала эта маленькая игра, и никого не смущало количество народу вокруг: парочки на танцполе целовались через одну.
Постепенно Сай всё же поднялся с дивана, загипнотизированный её взглядом и непривычно смелым проявлением чувств на людях. Но когда она повернулась к нему спиной, положила его руки себе на бёдра и плавно присела, скользя вниз, он чуть не зарычал. Голова закружилась: алкоголь, недосып, воздержание, возбуждение... Но, приняв правила игры, он просто потянул её обратно и сделал шаг вперёд.
Сакура всегда знала, что он отлично чувствует ритм и умеет танцевать, но не предполагала, что в танце он может быть таким же, как и в постели. Чутким, чувственным, горячим и немного диким. Возможно, это было действие алкоголя, но сейчас ей ужасно хотелось обнять его при всех – откровенно, собственнически. Особенно сильно – так, чтобы все эти маленькие глупышки, подсаживающиеся к нему, пока она прыгала в своё удовольствие, запомнили навсегда: парень уже занят, тут им ловить нечего. А взамен получила игру из их прикосновений и взглядов. Уверенность, с которой он двигался, прижимал к себе её бёдра, ощущение его уже твёрдого члена под джинсами, но при этом абсолютно спокойная, мягкая, почти безразличная улыбка… Она знала, что за ней скрывается.
Уже к середине песни она чуть не сбилась с такта, когда его ладони скользнули (всего мгновение!) над её грудью. Её резкий выдох, который он, естественно, заметил – и его дыхание над ухом, короткий смешок. Плотно прижатые бёдра, проходка шаг-в-шаг, кружение… Нога, закинутая к нему на бедро. Сильные руки, заставляющие девушку откинуться назад, почти касаясь волосами пола, и удерживающие, несмотря на общую давку. Резкий рывок обратно. Их губы, почти коснувшиеся друг друга… Пауза! И снова: шаг, шаг, кружение… Объятия, моментально перерастающие в изгиб.
Когда песня закончилась они, стоя среди танцпола, прижимались друг к другу. Сакура стояла спиной к Саю, и тот, держа её руки наперекрест, прижимался к ней, всё ещё не желая отпускать от себя последние капли этой близости. Но девушка, легко выпорхнув из его объятий, через секунду появилась в дверном проёме с их верхней одеждой в руках.
Он, удивлённо подняв брови, жестом показал: уходим? Харуно, отрицательно покачав головой, кивнула в сторону балкона: пошли курить. Акаши, слегка удивившись такой инициативе, последовал за ней. Мозг напрочь отказывался анализировать чьё-то поведение и выдумки. После их танца он решил эмигрировать из головы в другой орган, забрав с собой и опасения, и уснувшую снова паранойю, и воспоминания о дурацком сне в такси.
***
Парень не успел даже чиркнуть зажигалкой. Их губы встретились. Наконец-то он мог чувствовать её, слышать запах, трогать руками – всю, полностью. Но и она не оставалась в долгу. Её поцелуи скорее походили на жадные, торопливые укусы.
- Я соскучилась, Сай, соскучилась, соскучилась, - бормотала она, торопливо и сильно целуя его шею и абсолютно не заботясь о том, что там останутся пятна.
- Сакура… - он сжал её лицо руками и, взглянув в слегка безумные, возбуждённо-блестящие глаза подруги, впился в её рот долгим, горячим поцелуем, заставившим девушку застонать и прижаться к нему всем телом.
- Хочу тебя… - пробормотала она, скользя губами по его рту. - Это кошмар какой-то. Почти каждую ночь… Просто невозможно уснуть.
От этих слов на душе почему-то стало тепло и радостно. В принципе, он и сам понимал, что Сакура тоже привыкла к их почти совместной жизни, но слышать это, чувствовать её голод, так сильно напоминающий собственный, было одновременно странно и волшебно. Пусть даже признание и было сделано из-за лёгкого перебора с алкоголем. Или всё же это было не основным?
- Я тоже, - признался Сай, слегка кусая её за шею. – Только самоудовлетворением и спасался. Как в то время, когда мы ещё не…
Подсознательно Харуно ждала подкола. Этих его вечных шуточек про её скрытую извращённость. Или хотя бы про развративших её английских старичков-миллионеров. Меньше всего она ожидала, что в такие моменты её Грязный Художник найдёт в себе силы для таких открытых признаний: что скучал, что нуждается в ней, что он – такой же, и они одинаковы в своих желаниях…
- Не… что? – уточнила она, хитро блеснув глазами.
- Не занимались любовью, - пробормотал он, расстёгивая пуговицы на её блузке.
Сакура застонала, расстёгивая ремень на его джинсах.
- Хочу прямо сейчас. Пожалуйста. Я больше не выдержу.
В голове поплыло. Акаши даже не мог мечтать о таком. Раньше именно он был «развратителем», не стесняющимся говорить на такие темы даже в переполненном общественном транспорте. Типа: «А что тут такого, этим все занимаются!» и громко: «Правда, товарищи?», Сакура всегда краснела, прятала лицо и не знала, куда себя деть от стыда и разных взглядов окружающих – осуждающих, возмущённых, смешливых. «Я не с ним. Мы просто рядом сидим!» А сейчас… Его монашенка стала настоящей львицей, и он чувствовал себя её добычей. Сопротивление бесполезно. Маленькие тонкие пальчики уже расстёгивают ремень, доставая рубашку из брюк. Холодно? Пускай. Зато и жарко тоже…
- Что, прямо здесь?
- Да!
- Что же ты творишь, сумасшедшая… - пробормотал он, не давая ей опуститься на колени, и продолжить ласкать его уже совсем откровенно. Притянул к себе, зажав её лицо в ладонях, и уставился на девичий рот.
- Думаешь, я стала слишком распущенной?
Розовый язычок медленно скользил по губам, уже слегка припухшим от их поцелуев. Сакура несильно укусила себя за нижнюю и вновь облизнулась. Сай, словно загипнотизированный, покачал головой. Именно такой, откровенной и настоящей, он хотел её видеть. Смелой, сильной, не боящейся признавать желания своей души и тела и говорить о них тому, кому по-настоящему доверяет. Ему. И дело тут было совсем не в алкоголе: не желай Харуно этого всем сердцем, даже лошадиная доза водки не смогла бы заставить её вытворять такое. Пожалуй, это будоражило кровь тем сильнее, чем ближе был момент прикосновения – уже неизбежный, близкий, желанный.
- Думаю, что восхищаюсь тобой, - прошептал он, впиваясь в её рот.
Блузка полетела на пол. Как он успел расстегнуть её так быстро? Красное кружево белья… Девушка заметила, каким тяжёлым стал его взгляд после того, как он увидел этот сюрприз. Но когда его руки заскользили по её ногам, приподнимая юбку…
- Чулки? – хрипло выдохнул парень, лаская её там, где начинались подвязки. – Злюка, ты что, спланировала всё заранее? Или скажешь, что в стране туманов все так ходят? Чёрт, надо туда переезжать!
Девушка засмеялась и обняла его.
- Не совсем, но… Когда ночью не спится, есть о чём помечтать. Нравится?
Ответом стало сдавленное рычание и прикосновения пальцев к крошечной полоске стрингов между её ног. Он, словно обезумевший, покрывал поцелуями плечи Сакуры, шею, грудь. Когда Сай принялся не больно покусывать её соски, так и не сняв лифчик, девушка со стоном начала гладить его член через джинсы, чуть сжимая маленькую ладошку.
Перед глазами поплыло. Сознание стало каким-то отрывочным, запечатлевая лишь кадры, отрывки: её лифчик, летящий прямиком к блузке. Тёмная голова Сая возле её обнажённой груди - лёгкая боль и сильное наслаждение от того, что он делал зубами и языком. Её руки с трясущимися пальцами, почти судорожно расстёгивающие ширинку на джинсах, стаскивающие трусы с мускулистых ягодиц. Гладкая, нежно-карамельная кожа на животе. Ямка пупка. Солоноватый вкус его члена во рту. Звук его стонов в ушах. Ладонь на голове, прихватывающая за волосы, направляющая, помогающая найти правильный ритм...
Вероятно, она бы продолжила до конца, но Акаши не хотел получать удовольствие сам. В один момент опустившись к ней на пол, он принялся бешено целовать её, одновременно поднимая и усаживая на подоконник. А потом – вниз. Красные стринги полетели к остальной одежде.
- М-м-м…
Его язык скользил снаружи, чуть задевая клитор, играя с ним.
- Сильнее…
Губы накрыли горошинку сверху, и парень принялся посасывать её, ощущая, насколько его девушка открыта сейчас перед ним. Насколько беззащитна.
- Хочу тебя всего. Пожалуйста, Сай…
Он, нехотя оторвавшись от своего занятия, поднялся. Сакура, обняв его ногами, прижалась к нему, крепко-крепко вцепившись в плечи, спрятала лицо у него на груди и не хотела отпускать.
- Злюка?
- Всё нормально, - её голос чуть дрожал, будто от слёз, но она улыбалась. В этом художник был уверен. - Можно, я расстегну твою рубашку?
Тихий, ласковый шёпот:
- Конечно. Тебе можно всё.
Девушка медленно, не торопясь, расстёгивала петельки. Погладила открывшиёся ей прекрасный пресс, чуть задела ногтями соски, заставив парня судорожно вдохнуть. Поцеловала самый заметный шрам под грудью. А потом так же ласково сбросила его последнюю одежду вниз, в общую кучу.
- Хочу видеть тебя всего, - прошептала она. - Любоваться тобой. Ты очень, очень красивый.
Акаши боялся сейчас прикоснуться к ней. Не хотел разбить момент. Её глаза сияли, и это было прекрасно. Слишком идеально для него… Он знал - следующей картиной станет именно этот миг: её одновременно плачущие и смеющиеся глаза. То, что он никогда не сможет отобразить достоверно. И поцелуй, последовавший за этим – такой влажный, такой нежный.
И всё же Сакура хотела продолжения. Резко оторвавшись от его губ, она повернулась спиной и прижалась бедрами к его паху:
- Хочу так.
Сай, словно желая помучить её подольше, продолжил ласкать грудь, слегка пощипывая вершинки. Девушка попыталась слегка успокоиться, прижавшись лбом к холодному стеклу, но получилось только хуже: прогнувшись в спине чуть сильнее, она лишь плотнее прижалась к нему бёдрами, ощущая как его и без того твёрдый член становится просто каменным.
- Ну же!
…ощущение его горячих губ на шее. Нежные укусы на плечах… Сильнее! Ещё!
- Возьми меня!
…руки, гладящие живот и спускающиеся ещё ниже. Её хриплый, громкий стон – прикосновение к самой чувствительной точке сладким эхом разнеслось по телу… Глубже! Не останавливайся!
- Я просто умру сейчас! Сай, пожалуйста…
… её упругая попка, прижимающаяся к его бёдрам.
- Ты слишком торопишься. Жадная сестра Сакура…
Игра. Стон. Его пальцы, проникающие вовнутрь…
Маленькое наказание за то, как она дразнила его по скайпу. Маленькая, сладкая месть за такое долгое воздержание. За зависимость. За счастье от этой зависимости. За зависимость от этого счастья и вообще от жизни, которую он ощущал с ней в полной мере.
Хватит ли выдержки ещё хоть немного, чтобы продлить момент? Влажный, горячий жар её тела под пальцами... Головокружение… Тихий всхлип:
- Пожалуйста… Любимый…
Одно резкое движение вперёд. Короткий вскрик - их общий, в одном на двоих выдохе. Холод стекла, коснувшийся обнажённой груди. Маленькая пауза. Крепкие объятия.
«Любимый…»
Его движения – размеренные, глубокие. Словно говорящие: «Я весь твой». Чувство заполненности, их единения и глубинной, парадоксальной, не поддающейся логике одинаковости. Не снаружи – внутри, в душе. Наслаждение от каждого момента, который они могут друг другу посвятить. Каждый толчок - словно пульс, связывающий их жизни незримой нитью.
На секунду вынырнув из водоворота ощущений, Сакура увидела их отражение в стекле: своё – всклокоченное, с безумно блестящими глазами, и его. Никогда, даже в их первый раз в глазах Сая не было столько искреннего тепла и жизни. Но уже через миг видение исчезло – прикусив нижнюю губу, Акаши стал двигаться чаще, и от удовольствия хотелось одновременно кричать, плакать и смеяться. Харуно улыбнулась и зажмурилась.
Она была счастлива. Нет, они были счастливы.
